Ямальские сиговые: охранять или воспроизводить?

– Владимир Федорович, расскажите, пожалуйста, в чем специфика рыболовства на Ямале. Кто у нас занимается этим видом сельскохозяйственной деятельности?
Владимир Твердовский: Рыболовство – одна из важнейших отраслей экономики Ямало-Ненецкого автономного округа. Его специфика в том, что практически 90 процентов работников этой отрасли – представители коренных малочисленных народов Севера. А на некоторых предприятиях в Тазовском и Ямальском районах – все сто процентов. В рыбодобыче на Ямале заняты около двух тысяч человек. Этим видом деятельности занимаются 11 рыбодобывающих предприятий и 12 сельскохозяйственных предприятий, как добывающих, так и перерабатывающих рыбу. Два основных рыбоперерабатывающих предприятия в округе – это Салехардский комбинат и Пур-рыба в Тарко-Сале.
– Насколько успешно проходит летняя путина в этом году?
Владимир Твердовский: Летняя путина этого года, по сравнению с предыдущим, проходит в более благоприятных условиях. Это связано с тем, что закончился маловодный цикл. В прошлом году уровень воды был приличным, и местные виды рыб – щука, язь, плотва благополучно отметали икру. Высокая вода позволила ей сохраниться, личинки вылупились, выход малька очень приличный, с заделом на следующие годы. Но у нас случается две беды – много воды и мало воды. Когда ее мало, рыба концентрируется, и предприятиям ее легче добывать. Сейчас зеркало воды очень высокое, и добыча, как говорят рыбаки, разбежалась. Тем не менее, в сорах она есть, очень хорошо зашли сырок, пыжьян. Сейчас наиболее активно добывают частиковые виды рыб.
Николай Бабин: Соровой лов сейчас стали меньше использовать. Раньше он очень много давал, особенно в Приуральском и Шурышкарском районах.
Владимир Твердовский: Вода будет падать, предприятия готовы к соровому лову, показатели пока неплохие. Учитывая, что последнее время с сиговыми породами рыб, начиная с муксуна, нельмы, напряженно, рыбодобывающие предприятия делают упор на частиковые виды рыб. Это налим, щука, плотва, корюшка. Ряпушка, хоть и сиговая, попала в неодуемые (то есть, не квотируемые) виды рыб. Ее пока много, запасы велики, хотя у нее короткий цикл жизни. Она живет около семи лет в естественных условиях. Просматривается тенденция: частиковые виды рыб – налим, щука, язь занимают уже 60 процентов общей добычи. Но это та же белковая пища, пользуется спросом, субсидируется как из округа как на поддержку рыбодобычи, так и по программе «Сотрудничество» на мелиоративный лов вид хищников: 42 рубля за килограмм.
Николай Бабин: Обольщаться не надо, что ряпушки много. Сегодня свободный вылов, и можно ловить бесконтрольно. А на нерестовых ямах реки Щучьей, даже в былые годы, когда там «ломили» по 20-30 тысяч тонн, все равно вылов закрывали. А сегодня – пожалуйста! Год-два пройдет, и это стадо будет подорвано, как произошло сегодня с муксуном. Когда рыба идет на нерест, нужно пропустить ее основное стадо, так называемую «головку», и только тогда начинать лов. Вылупится личинка, и все будет в порядке. А когда рыбу вылавливают в ямах, где она будет нереститься?
Владимир Твердовский: Добавлю, что в давние времена не разрешали добывать подъемную ряпушку. Вот сейчас 80 тонн маточного стада поднимается в реку Щучья. А вот покатную – поднявшееся маточное стадо, которое благополучно отметало икру и скатывается, лови сколько хочешь. А всем надо ловить сейчас. Но есть правила рыболовства. Ясно написано, что со 2 сентября добыча ряпушки должна быть прекращена. Не только на реке, но и на ямах, о которых сказал Николай Андреевич. Поэтому вопросы к людям, которые должны ее охранять. Только и всего. Рыбоохрана – федеральная структура, это Федеральное агентство по рыболовству.
Николай Бабин: Кто охраняет? Раньше была структура при УВД округа, которая занимались охраной рыбных запасов, Нижнеобьрыбвод был, Госрыбцентр, без науки шагу не ступали. Ученые на берегах сидели месяцами, по всем видам рыб исследовали наличие, объемы. Той науки и того внимания, отношения к рыбным запасам не стало. Почему запретят ловить муксуна? Маточное стадо выловили, которое на ямах нагуливалось! Хищническими объемами муксун добывался. Сейчас если он есть, то только молодь. Он в Томске нерестится, но икряного, который должен на нерест идти, нет, а молодняк расходится по ссорам. И не поднимается. Вот и нет, и не будет муксуна. Только если организуют хороший контроль, охрану.
Самое страшно, что сделали разделение, которое не позволяет заниматься вопросами рыбодобычи по-настоящему. Если раньше был Нижнеобьрыбвод и Госрыбцентр, которые занимались и воспроизводством, и охраной, то сегодня это дело передали пограничникам. А у них абсолютно нет в этом заинтересованности. Они охраняют там, где им удобнее. Я был в Тазовском. Браконьеры практически бесконтрольны. Зато рыбозаводу, который на тонну переловил язя, теперь приходится судиться.
Раньше ловили по другой схеме. Был контроль, были квоты, которые мы сами могли регулировать. Если одно предприятие не успевало освоить квоты, передавало их другому. А сегодня для того, чтобы передать разрешение на вылов 300 килограмм рыбы другому рыбодобывающему предприятию, которое имеет возможность ее поймать, нужно подать заявку в министерство, а затем рыбопромысловый совет будет принимать решение...
ВладимирТвердовский: Да, и на общероссийские торги выставлять согласно закону. А время-то идет. Притом, что процесс движения рыбы может быть недельным, двухнедельным. Когда передача квот входила в полномочия округа, директор предприятия мог написать нам письмо: прошу мои три тонны передать коллеге. Срочно собиралась рабочая группа: за 15 минут решили и отправили! Сейчас передача квот забюрократизирована, и от этого округ зачастую теряет возможные уловы.
Если вернуться к вопросу об охране рыбных запасов, проблема уходит корнями в 2001 год, когда была реорганизована рыбоохрана. До этого инспектора были уважаемыми людьми, носили при себе табельное оружие. Да, зарплата у них была невелика. Но зато при задержании браконьера инспекторам шло 25 процентов изъятой рыбы. Они были заинтересованы в результатах. Затем началась реорганизация, и как только эти структуры ни называли, кто только ими ни занимался! По центральному телевидению крупный государственный чин отмечал, что 18 структур курируют рыбную отрасль, но никто не охраняет. Транслировались данные, что после незаконного оборота оружия и наркотиков, рыбная мафия на третьем месте по доходам. Так и было в те времена.
Сейчас рыбоохрана структуризировалась, отдел в нашем округе возглавляет Андрей Рубашин. Приятно, что стали работать намного эффективнее, и наконец-то инспекторов стали технически вооружать. А то было время, мы бензин и лодки им давали, а то по берегу ходили, не на чем было выехать. Сейчас активизировались, и это очень хорошо. Но это федеральная структура, денег, как обычно, не хватает. В отделе мизерная для наших площадей, объемов численность.
Корреспондент: Насколько велика вина человека в том, что катастрофически снизилась численность муксуна?
Владимир Твердовский: Без вмешательства человека этого бы не произошло. Зимой потоки машин с рыбой шли с Тазовской и Обской губ на юг, в Тюмень. Сейчас пограничники перекрывают дороги, а что толку? Муксун сейчас даже у браконьеров почти не ловится. Рыбаки говорят: его много, просто нам добывать запрещают. А что же они не признаются, сколько ловят за плав? Сейчас одного муксуна за плав поймали, считается много. Его выбили зимней добычей. Зимой в былые времена он только отдыхал в Обской и Тазовской губах, поймать в ту пору муксуна считалось преступлением.
Николай Бабин: Раньше муксун не был валютой. Если рыбак его поймал, угощал соседа: съели, и все. И вообще подход и учет были совсем другими. Рыбаки выезжали на путину семьями и добывали муксуна, чтобы им питаться, а не продавать. Ловили, допустим, сто килограмм муксуна за путину и включали его в статистику. В те времена добывали 1800 тонн муксуна, а сегодня хорошо, если 75 тонн дадут, да и те поймать проблема... Надо принять все возможные меры. Этот вид рыбы ловится не только на Ямале, он захватывает четыре субъекта: Ямал, Югру, Томск, Новосибирск. В Томске идет нерест. Раньше лов делали ступенчатым: пошел муксун, встала наука. Пока не пропустили основное стадо на нерест, никакой рыбалки. Основное стадо идет, у нас запрет, начиная с Салемала. Появилась «головка» в Шурышкарах, значит, и там запрет. Дошло до Березова, значит, тоже нельзя. Пропустили, муксун ушел на нерестилища, дальше – возврат личинки. А сейчас большого стада нет. Муксун стал валютой.
Владимир Твердовский: Последние три года на научно-промысловом совете Госрыбцентр докладывает, что в Томскую область не проходит ни одна нерестующая особь. Из воздуха муксун не появится. А по воде он туда не проходит. Браконьерский пресс у нас мощный, и в Югре он не слабее. В итоге на места нереста не доходит ничего.
Корреспондент: Какова сегодняшняя ситуация с муксуном? Когда наступит окончательный запрет на его промышленный вылов? Есть информация, что со дня на день. Притом, что Ямале уже осваивают квоты, а до Югры муксун еще не дошел, и они обижаются, что могут не успеть. Округа оказались в неравных условиях. Какую Ямалу выделили квоту, и сколько мы уже поймали?
Владимир Твердовский: Квоты обычно доводятся в конце года, мы их получили в декабре. Согласно приказу, пришедшему из федерального Агентства по рыболовству, Ямалу выделили 56 тонн муксуна для промышленного лова. Эту квоту распределили предприятиям. А после этого было решено, что добычу нужно запретить. В итоге приказ о разрешении есть, а приказа о запрете пока нет. Его уже подписало Министерство сельского хозяйства. Сейчас он лежит в последней инстанции – Министерстве юстиции, и приличное время лежит. Пока не вышел, когда выйдет неизвестно, может сегодня, и сразу четко наступит запрет. Но не исключено, что этот приказ могут в Минюсте придержать. И пока доведенные квоты выполняются предприятиями. И из 56 тонн, определенных округу, по результатам шести месяцев добыто около десяти тонн.
Николай Бабин: Как регулировать будут? Сетью? Все равно прилов будет попадаться!
Владимир Твердовский: В Правилах рыболовства все ясно: рыба, которую не имеют права добывать, должна быть выпущена в исконную среду обитания в живом виде.
Николай Бабин: А вы знаете, что муксун, попавшийся в сети, уже не будет жить? Его отпустишь, а он кверху брюхом. Очень нежная и восприимчивая рыба. Это окуня или щуку можно выбросить...
Реплика из аудитории: Кто ж муксуна отпустит?
Владимир Твердовский: Да, рыба нежная, сеть ячеистая, если б хоть в невод попался... Стоит муксуну жаберные крышки прижать или чешую повредить... Здесь есть вопросы. Осетр в Красной книге, но не думаю, что рыбак его выпускает. Не такое у нас еще сознание. Но теперь рыбоохране развяжут руки. Статья за незаконную добычу из административного кодекса переходит в уголовный. Будет жестко. Но пока коренным малочисленным можно добывать выделенные для них квоты, рыбодобывающие предприятия тоже ведут его добычу в объемах, определенных квотами.
Корреспондент: Когда запустят рыборазводный завод в Харпе? И будет ли их муксун отличаться от природного?
Владимир Твердовский: Завод строится. Уже в 2015 году должен запускаться. Дай Бог, чтобы там все благополучно срослось. Рыбобиологическое обоснование проведено, условия разведения соответствуют. Там в год планируется выращивать 20 тонн молоди чира, 16 тонн пеляди, начнут пробовать товарное производство. И для начала совсем чуть-чуть муксуна, он еще не апробирован.
Но тема не так проста. В недавнем номере «Красного Севера» выступает директор Абалакского рыборазводного завода. Предприятие имеет огромный опыт работы, технологии у него наши, российские, отработаны, ничего затратного, заморского нет. А чего не хватает? Средств. У нас все водоемы федерального значения. Если я хочу разводить рыбу, могу яму вырыть во дворе и хоть крокодилов выращивать. Но мы не можем выпускать рыбу в водоемы федерального значения – озера, реки, губы – они находятся под контролем федерального агентства по рыболовству. Субсидирует Москва. Но сейчас средств на это нет. Есть завод, люди, запас, потенциал. А средств нет. Вот если бы передали эти полномочия на уровень субъекта Федерации... Наш субъект самодостаточный, губернатор положительно относится ко всем вопросам развития агропрома, по-другому можно было бы эти вопросы решать. Но пока законодательные коллизии не позволяют.
Николай Бабин: Сейчас в Тюмени строится большой рыбоперерабатывающий завод, где запланировано выращивание муксуна. Триста тонн запланировали. Это большой объем. Но не знаю, что у них получится. В свое время на Абалакском рыборазводном заводе было маточное стадо, получали личинку. Построили судно «Живорыбницу» для завоза на Кутопьюганские салмы подрощенного малька, на такие затраты пошли! Раз отвезли, и все на этом закончилось. Нижнеобьрыбвод это все забрал, и перестали этим заниматься. А такое хорошее дело начали! Благодаря «Живорыбнице» была высокая сохранность малька. А теперь его выпускают в Абалаке, но чтобы малек дошел до Обской губы, нужны большие усилия. Там ведь на его пути щука, другие хищные рыбы. Дойдут единицы. А сейчас Пуровский завод несет большие затраты на строительство, по финской технологии, рыборазводного завода в Самбурге. Там свои сложности. Маточного стада нет, надо проводить доращивание. Выпускать малька полагается в апреле, а там река вскрывается в июне. Надо продумывать такие моменты, приглашать специалистов.
Корреспондент: Где еще на Ямале собираются разводить рыбу? Даже предприниматели собирались выращивать форель и осетра...
Владимир Твердовский: Перед тем, как начать ее выращивать, нужно провести рыбобиологическое обоснование. Определить, что это за озеро, заморное оно или нет. Может быть, там зимой ничего живого не остается. Карась может зарыться в ил на дне и впасть а анабиоз. Форель так не умеет. Какая в водоеме кормовая база? Есть ли в нем хищник, каков состав воды. Заключение доктора биологических наук Владимира Богданова по озеру в Харпе, где предприниматель собирался выращивать радужную форель, отрицательное. РБО не соответствует – озеро заморное.
В Салехарде для цеха по производству осетра другой частник приобрел оборудование, выставляется на торги. В Тазовском районе уже разработано техническое задание, готовится конкурсная документация для строительства в райцентре рыборазводного завода. Для воспроизводства и небольшой товарной доли муксуна, чира, пеляди. Заказчиком выступает Тазовский район, деньги новатэковские, а торги будет проводить Корпорация развития в Екатеринбурге. Госрыбцентр уже подготовил РБО... Я был поражен в Тюменской области: всего за170 миллионов построен и работает завод. Выращивает, для товара, 30 тонн рыбы в месяц. Там, правда, рыба телапия, она тепловодная, мечет икру каждый месяц. Ее перерабатывают: коптят, солят, делают полуфабрикаты. Строительство завода финансировал Тюменский департамент АПК.
На юге Тюменской области очень хорошо набили руку на пеляди. Там множество озер и тепло, все растет. Тепло – катализатор любой реакции, в том числе биологической. А наши водоемы девять месяцев в году затянуты льдом. На юге кормовая база хорошая, но озера все заморные. Поэтому они весной зарыбляют их личинкой, а в сентябре-октябре вылавливают сиголеток максимум по 120 грамм. В зиму их оставлять нельзя, погибнут. Но даже такая мелкая пелядь пользуется спросом. И вяленая, и копченая.
Николай Бабин: У нее вкус другой. Наш сырок – тоже пелядь. И очень жирный, особенно тазовский... А озерный щекур там такой жирный, что не надо и муксуна. Хотя муксун озерный пяти килограмм достигает...
Корреспондент: Каковы все-таки перспективы рыборазведения на Ямале? Можно ли гарантировать положительные результаты? И не сильно ли выращенная рыба проиграет по вкусовым качествам?
Владимир Твердовский: Что касается перспектив, нужно хотя бы один завод построить и апробировать. Или поставить установки замкнутого водоснабжения, где вода очищается и добавляется кислород. Надежда была на самбургский завод, где так и собираются сделать, но сроки немного отодвинулись. Но следует учитывать и мнение екатеринбургского доктора наук Владимира Богданова, он сейчас советник губернатора Ямала. На научно-промысловом совете он рекомендовал ямальцам: лучше вы те деньги, которые вкладываете в рыборазведение, отдайте в рыбоохрану, создайте мощную структуру. То, что в естественной среде воспроизводится природой, никогда в искусственных условиях не вырастить. Сейчас появился так называемый канадский муксун. Какой это муксун? Это сиг канадский, выращенный в озерах. И на чем он выращен? На каких искусственных кормах? Никто не знает. Зато от нашего муксуна на вкус его можно отличить легко.
Корреспондент: Насколько ямальской рыбодобыче помогает программа «Сотрудничество»?
Николай Бабин: По деньгам очень неплохая поддержка. В программу закладываются транспортные расходы для поставки ямальской рыбы на юг Тюменской области, в хороших масштабах финансируется мелиоративный лов – 42 рубля за килограмм. Если раньше деньги давали только на ерша, сегодня на все виды частиковых рыб. Также в Тюмень с Ямала поставляется сырье, там перерабатывается, и готовая продукция возвращается в Ноябрьск, Муравленково, Новый Уренгой. Такую взаимосвязь и дальше планируется продолжать.
Владимир Твердовский: По программе «Сотрудничество» строили рефрижераторные самоходные и несамоходные суда, одно из судов, предназначенных для перевозки малька. Денег вкладывали много. По программе субсидируется вылов восьми видов хищных и малоценных видов рыб: ерша, щуки, язя, корюшки, окуня, плотвы, карася, налима. В начале действия «Сотрудничества» для этого выделялось 40 миллионов рублей. Сейчас на мелиоративный лов предприятия получают 153 миллиона! За килограмм – 42 рубля, как манна небесная. Не дай Бог, их бы не было! Это огромная поддержка.
Николай Бабин: – По «Сотрудничеству» первое, что защищают – объем добычи, и областной бюджет финансирует предприятия напрямую. 153 миллиона на мелиорацию и 43 миллиона на доставку продукции на юг Тюменской области. Благодаря программе на реке построили рыбоприемные пункты. Они для рыбодобычи незаменимы. Раньше надо было заготавливать лед, рыба портилась. А сегодня рыбак ее поймал, сдал, улов здесь же промыли, заморозили шоком и уложили в хранилище. Рыба остается качественной.
Владимир Твердовский: И для рыбодобытчиков очень удобно. Есть где отдохнуть, покушать, помыться – человеческие условия.
Николай Бабин: Суда надо нагружать полнее. В Гыде приемка идет на месте, но суда не полностью загружены. Затраты большие. Скоро «Полярная звезда» выйдет в море, но ее, как и «Нум» отдадут в Гыду. У них сезонный лов на Юрибее. Будет стоять как приемный пункт.
Владимир Твердовский: Благодаря «Нуму», добыча в прошлом году увеличилась на 200 тонн. Это судно имеет блочно-плиточные камеры шоковой заморозки. В Юрибее очень много ряпушки, можно добывать до 500 тонн, идет неводная добыча, можно зачерпывать сразу по восемь тонн. До этого рыбу там хранили в вечных мерзлотниках, где она квасилась. А недозагрузка потому, что в тех местах много факторий, которые не облавливаются. Там сейчас планируется строительство комплексов, где начнется добыча и заморозка рыбы. «Нум» – не то судно, куда рыбак может привезти 50 килограмм рыбы. Он должен или морозить большие объемы, как сейчас на Юрибее делают, или ходить и забирать замороженную рыбу. Сейчас эти фактории обустраиваются: Хальмер-Вонго, Мангаче-яха, Манготолянка. Конечно, «Нум» нужно задействовать полнее. А на 18 июля в Тюмени намечена предварительная приемка «Полярной звезды».
Николай Бабин: Эти суда, пока нет лова, можно в аренду отдавать, чтобы, например, продукты возили. Все от руководителя зависит, его организаторских способностей.
Корреспондент: Николай Андреевич, как в Тюмени оценивают качество продукции Салехардского комбината? Пользуется ли она спросом?
Николай Бабин: Качество упало. Раньше рыбные консервы котировались, спрос был огромный. Сегодня, не знаю, что за причина, вроде технолог тот же самый, но качество снизилось. Той востребованности нет. В магазине «Ямальские деликатесы» упал спрос. И цены! Такие цены завернули! Если говорить по Салехардскому комбинату, он получает более ста миллионов субсидии, рыбу там принимают по ценам не свободным, департамент АПК ограничивает. Даже при том качестве, какое было раньше, по сегодняшней цене эти консервы, на мой взгляд, не были бы востребованы. Инвестор собирался вкладываться, развивать новые виды продукции. А сегодня сообщают, что не будут работать без дотаций.
Владимир Твердовский: Дотация округа комбинату – 130 миллионов рублей.
Николай Бабин: Надеются на бюджет. Надо обязывать предприятия, чтобы и сами развивались. Раньше смотрели, не дай бог, рыба придет не первого сорта, только на фрикадельки ее. Но сегодня создали условия, чтобы рыба была качественной. Если бы не это, вообще не знаю, где бы был комбинат, тем более без дотаций. Надо выпускать продукцию, которая будет востребована. А стоять на одном месте и загибать цены – так никто не спасется. Вот, говорят, новый вид продукции – юкола. Какой же он новый? Ненцы всю жизнь ее готовили.
Владимир Твердовский: Департамент АПК, торговли и продовольствия единственный, кто не снизил выделяемые дотации, они остались в прежнем объеме: на добычу рыбы – 543 миллиона и на переработку – 160 миллионов. Итого 703 миллиона из бюджета округа. Плюс то, что выделяется по программе «Сотрудничество». Для сравнения – Якутия, куда мы недавно летали. Средняя зарплата рыбака там – 16 тысяч, и они считают это нормальным. У нас у рыбаков средняя зарплата – 25 тысяч рублей. В Ямальском районе, на черной рыбе - налиме, ерше, небольшом количестве корюшки - средняя зарплата рыбака при выполнении плана может достигать 150 тысяч. Естественно, только в те месяцы, когда идет лов. И, поскольку зарплата сдельная, у всех она разная. Один работает, а у другого то ломается мотор, то болит голова...
Николай Бабин: Когда-нибудь бюджетные деньги закончатся, и жизнь заставит работать.
Владимир Твердовский: Очень важно, чтобы к рыборазводным делам пришли не менеджеры в худшем смысле этого слова, а профессионалы, люди болеющие за дело душой и телом. А не те, у кого глаза зашорены деньгами, а там – куда кривая выведет. Но это минорная нота, а мажорная – в том, что сейчас по всему округу празднуются Дни рыбака. Пожелаем рыбакам здоровья, успехов, чтобы была достойная зарплата, чтобы вера в лучшую жизнь их не покидала. Всем добра и счастья!
Николай Бабин: У рыбаков своя, особенная судьба. Пусть им сопутствует удача и полные сети. Рыба будет - и жизнь будет!

Ольга Ефремова,